Большеулуйская земля была местом ссылки многих людей, не угодных правящей верхушке.
Рассказывают, что до революции сюда отправляли на поселение уголовников и людей, замешанных в бытовых преступлениях.
Местный богатей, лавочник П. Климовский в конце XIX века имел со ссыльными негласный договор, по которому пришельцы обещались не пакостить в «обществе», за это им была построена избушка для житья, она располагалась в километре от паромной переправы вниз по Чулыму, место называлось Галайдой. Почему оно так называлось неизвестно. Туда, от Климовского, постоянно доставлялся печеный хлеб, мясо низкого сорта, картошка для пропитания ссыльных.
Договор ими добросовестно соблюдался, они не воровали, если была охота – работали. Кроме этого ссыльные получали государственное пособие.
По данным государственного архива Красноярского края период между первой русской революцией и февральской революцией 1917 года на территории Большеулуйской волости политических ссыльных не было.
Единственным, кого сослали за этот период, стал крестьянин Галицкий Борис Андреевич из деревни Баженовка, по каким-то причинам оказавшись в пределах Приамурского края. По постановлению генерал- губернатора этого края от 20.09.1908 года он был выслан на все время действие военного положения в крае под гласный надзор полиции по месту приписки. Прибыл он в деревню Баженовка 29 марта 1910 года.
Скорее всего, главной причиной отсутствия политических ссыльных с 1907 года по 1916 год была та, что здесь было большое количество переселенцев из европейской части России, многие из которых, когда-то участвовали в крестьянских выступлениях, другие были критически настроены против существующих порядков. Доставить сюда политических ссыльных в тот период, значит накалить и без того серьезную обстановку.
Тем не менее, идеи марксизма проникли и в этот глухой уголок Сибири.
А основу свободомыслия заложили политические ссыльные XVIII-XIX веков, которые попадали на территорию нашего района. Одной из таких групп были поляки, сосланные в села северной части Ачинского уезда в 60-70–ые годы XIX века за участие в Польском восстании 1863-1864 годы.
После поражения Польского восстания царское правительство жестоко расправилось с его участниками. Тысячи поляков заполнили тюрьмы во время следствия, а после осуждения попадали в каторжные тюрьмы, на поселение, в арестантские роты и подвергались различным наказаниям.
Из этого огромного количества осужденных (11503 чел.) участников восстания, в Енисейскую губернию было сослано 3719 человек. 16 из них попали в наш район: по 5 человек в Большой Улуй и Сучково, 3 – в Березовку, 2 — в Красновку и 1-в Симоново.
Это были люди различного социального положения, в основном молодые и не имеющие ранее семей.
Некоторые из них на Улуйской земле нашли свое счастье. Так, например, Антон Богумил – 19 лет, прибыл в Большой Улуй в 1865 году. В октябре 1869 года он был обвенчан с вдовой крестьянской Анной Макаровой.
Известно, что в брак он вступил, будучи зачисленным в крестьянское сословие и 8 лет платил подать со льготой.
Со второй половины 1875 года он платил эти подати в полном объеме. Других данных о нем нет.
Здесь же в Большом Улуе отбывал ссылку Вздорский Юзеф, 29 лет. Он был родом из мещан Варшавской губернии. Был осужден как участник восстания и присужден в Пермские арестантские роты на 3 года. В июле 1866 года срок ему был сокращен и он был направлен на поселение в Енисейскую губернию, Ачинский уезд. В Большой Улуй он прибыл в декабре 1875 года. В деревню Сучково был сослан Залевский Юзеф, 31 год, из мещан Варшавской губернии. В Березовке жил Войцеховский Петр Михайлович, из дворян Виленской губернии. Он, в октябре 1861, лишен прав дворянского достоинства и отдан в военную службу. В Березовку прибыл в мае 1868 году.
Совсем мало известно о деятельности политических ссыльных в селах Причулымья. Но известно точно, что это были грамотные люди Сибири.
Даже в начале 80-х годов XIX века по всей территории Сибири от Иркутска до Владивостока не было ни одной гимназии.
Еще более тяжелым было положение с грамотностью в сибирских деревнях, в которых проживала основная масса населения.
Общий процент грамотности в Сибири составляет по переписи 1897 года -12,4%, в сельской местности он еще ниже – 9,9%. Среди женщин процент грамотности в целом по Сибири равнялся – 5,1 %, в сельской местности – 3,2%.
Сибирская администрация практически не занималось вопросами народного образования, тогда как питейному делу отдавалось предпочтение. Больше строилось кабаков. В книге Джона Кеннана «Сибирь и ссылка» пишется, что в Западной Сибири на одну школу приходится 30 кабаков, а в Восточной Сибири даже 35.
Поэтому не случайно польские политссыльные, прибывшие в ссылку, включились в борьбу с неграмотностью. До этого некоторые из них учились в высших учебных заведениях на своей Родине.
Крестьяне близлежащих деревень даже приезжали к ним за советом. Некоторые обращались за медицинской помощью или с просьбой написать какое-либо прошение. Политические ссыльные учили местных детей грамоте большей частью без материального вознаграждения. Педагогический процесс протекал на передовой основе, пробуждая у людей чувство личного достоинства.
Польские политссыльные несли с собой в сибирскую деревню идеи свободомыслия и демократизма.
В 1905 года в Большеулуйской волости проживал студент Томского университета К. Попов. Пока точно не известна причина, по которой он оказался в селе, скорее всего, он был сюда сослан. По своей инициативе Попов взялся за организацию хора из любителей пения, а также из школьного местного училища. Это было во второй половине декабря, а создание хора было приурочено к готовящейся училищной елке. Занимались они постоянно.
На некоторых спевках Попов занимался с детьми без присутствия взрослых. Вот тогда-то, между другими песнями, эти мальчики разучили «Марсельезу». На одной из совместных репетиций школьников и взрослых К.Попов предложил исполнить Марсельезу. Песню спели. Но волостной писарь и некоторые другие ученики хора запротестовали, заявив, что ее нельзя публично петь. Поэтому «Марсельеза» на училищной елке не прозвучала. Эти события происходили в момент вооруженного декабрьского восстания в Москве. Весть о его поражении еще не дошла до Улуя, но что-то о самом восстании и о Всероссийской октябрьской стачке было известно и здесь.
Можно сделать вывод, что свободомыслие проникало в сознание местных жителей через ссыльных. Именно в эти дни на репетиции прозвучало:
«Вставай, поднимайся, рабочий народ….»
Ссыльные, среди которых было немало лиц, имевших университетские дипломы, были вынуждены заниматься неквалифицированным трудом.
«Разносторонняя деятельность политических изгнанников во многом способствовала развитию гражданского сознания и общественной активности сибирского населения» пишется в книге Г.Ф. Быкони «Красноярск в дореволюционном прошлом: XVII – XIX века».
Благотворность культурного влияния ссыльных в Сибири отмечалась известным журналистом Н.В. Скорняковым: «Ссыльные социалисты… были молодые люди, хорошо воспитанные и образованные, занимавшиеся здесь по силам и возможностям наукой, следившие за литературой, так что, смотря на этих людей и имея в большинстве общение с ними, могут сказать, что это были прекрасные люди. И не гнать бы этих людей надо, а покровительствовать им,по крайней мере не преследовать их. Для Сибири – это было находка!»
К сожалению, о ссыльных в Большом Улуе до революции 1917 года известно очень мало.
Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что это были люди удивительной силы воли, полные любви ко всему живому, что их окружало. Они щедро делились своими знаниями, душевной теплотой с местными жителями.
Много горя повидала Большеулуйская земля, много подневольных людей перебывало здесь.
Каждый оставил тут частичку своего сердца, чем-то запомнился, какое-то сделал доброе дело, оставил свой след в душах живущих. Это и помнится сибирякам – улуйцам, хотя с тех далеких пор утекло много воды из Чулыма.
